Сегодня Холмс и я наткнулись на следующую заброшенную игру:
Какое-то время мы смотрели на позицию.
«Похоже, к этой позиции прийти весьма сложно», — заметил я.
На это Холмс неожиданно разразился хохотом. «Знаете, Ватсон, я вполне могу дать джонсоновский ответ на ваше босуэлловское замечание. Вы знаете историю о
//текст доступен после регистрации// и
//текст доступен после регистрации// на скрипичном концерте? Скрипачу-виртуозу наконец удалось преодолеть чрезвычайно сложную композицию. „Исполнить это должно было быть очень сложно”, — сказал Босуэлл Джонсону. „Сложно? — ответил Джонсон. — А я хотел бы, чтобы это было невозможно!”
Я мог бы сделать похожее замечание об этой шахматной позиции. Я на самом деле мог бы сказать: „Сложно? Я хотел бы, чтобы это было невозможно!” Однако, мне вряд ли необходимо говорить это, поскольку в действительности позиция
является невозможной! Я понятия не имею, кто играл эту игру, но кем бы они ни были, они определенно не знают шахматных правил».
Откуда Холмс знал, что эта позиция невозможна?
